Японские демоны

Обакэ*, японский «призрак», «дух», является тем, что предполагает его название: о — выражающий почтение префикс, в то время как бакэ — существительное от бакэру, глагола, означающего «подвергаться изменениям». Японские призраки являются по существу олицетворением трансформации. Они представляют собой один вид существа, который видоизменяется, трансформируется в другой, одно явление, которое испытывает изменение и модификацию, одно значение, которое теряет смысл и обретает его уже как что-то другое. Обакэ подрывают непреложные законы жизни, которые привычны для нас.
читать дальшеЯпонский призрак — это преимущественно летнее существо. Есть очень мало страшных рассказов о шипении огня зимой и треске горящих поленьев, когда тени удлиняются, а слушатели пугаются настолько, что боятся ложиться спать. В мифах о японских призраках повествуется не столько о вампирах на холодной лестнице, скелетах в заплесневелом чулане или о пронизываемой ветрами колокольне, сколько, скорее, о смятой ночной рубашке или сломанном веере. Классический тип таких рассказов порождается душной погодой, выжимается из других вещей. Материалы, которые производят обакэ, могут быть разными: часто это обычный предмет, который находится под рукой, наиболее восприимчивый к преобразованиям. Зонтик может входить в мир сверхъестественного как обакэ-пар зонтика, который подымается с его полей и кажется злобным лицом. Есть также обакэ лампы (тотин), который появляется из обычного качающегося фонаря, окутывая его привычную форму сверхъестественной жизнью, когда тени и свеча внутри шатаются во в!
ремя бури.
Обакэ также могут обладать элементом привлекательности. Действительно, они иногда вызывают в большей степени удовольствие, а не опасение. Дети рисуют зонтики с улыбающимися лицами и могут хихикать при виде сломанного фонаря. Большую часть времени такие вещи совершенно безопасны. Но в этом также заключается и опасность — никто не может знать, когда начнется трансформация.
Существенное число обакэ явно связано с огнем. В многих обществах огонь считается не только главным помощником людей, но также и смертельной угрозой для них, так что огонь часто является указанием на таинственные силы. В огне костра внезапно появляется и затем исчезает лицо. Хи но тама (дымок) долго веет над костром, «лисиный огонь» (кицунэби) можно заметить в зарослях и чащах. Огонь — один из самых главных преобразователей, поскольку он изменяет все, к чему прикасается, превращает мясо мертвого животного в пищу, холодную бледность в теплоту. Но огонь также превращает дома или храмы в пепел, уничтожает труд многих рук, безжалостно прерывает жизнь. Обакэ огня не потерпит контроля над ним со стороны любого человека.
Много столетий назад в Индии Будда учил, что нет ничего постоянного в этом мире, что любая форма существования — не что иное, как блуждание в постоянном движении. Люди могут думать, что они обладают личностью, могут стремиться созидать свое эго или тревожиться о собственной логичности или репутации, но все это заблуждение. «Личность» — это воображение, выдумка. Таким образом, «трансформация» — это фактически истинное проявление бытия. Обакэ, величайшие преобразователи, заостряют безрассудность представления о нашей человеческой безопасности в неизменном порядке вещей и уничтожают наше гордое чувство понимания строения мира.
Обакэ отражают и напоминают нам об изменчивости мира вокруг нас. В то же самое время элементы видимого мира, которые, как нам кажется, подвержены естественному изменению, могут считаться обакэ. Например, лиса по природе является животным-бакэмоно, или «преобразующимся существом». Когда-то очень распространенные по всей Японии лисы, однако, редко попадались на глаза людям, так как они передвигались ночью; убитая птица, сломанные заборы и цыплячья кровь были единственными свидетельствами их ночных похождений. Возможно, то, что лису трудно увидеть или долго сохранять ее в поле зрения, привело к представлению, что лисы подвергаются физическому изменению. Лиса могла войти на крестьянский двор под видом рыжей зверушки, но уйти в абсолютно другом облике — как старуха, мальчик, демон или принцесса. Согласно японским традициям, лисы живут по образу человеческого общества, с хозяевами, дамами, слугами и рабочими, стоят на задних лапах, одеваются в человеческую одежду и совершают свои !
мистические ритуалы при свете фонаря в гуще леса.
Чтобы уменьшить силу, которой обладали эти причиняющие беспокойство животные, строились святыни, и бог-лиса, Инари, стал наиболее популярным придорожным божеством, которому при прохождении мимо хлопали в ладоши, приносили в дар цветы, сакэ и жареное тофу (считалось, что это любимая пища лис). Даже сегодня на перекрестках можно увидеть что-то похожее на алтарь, с керамическим изображением лисы, размещенным за решеткой, и жертвоприношениями, помещенными перед ней людьми, стремящимися предотвратить опасные ситуации. Лис нужно умилостивлять, поскольку они могут нанести урон хозяйству крестьян. Также они являются постоянным и полезным напоминанием о «лисьих» особенностях, которые лежат в корне человеческого поведения.
В 1780-х годах ученый и художник Торияма Сэкиен начал писать широкомасштабное исследование призраков и духов, в котором он попытался предложить читателю полный список всех известных типов. Конечно, проект был немного абсурден, так как призраков невозможно подсчитать таким образом и по самой своей природе обакэ не поддаются обычной классификации. Первый том появился в 1781 году под названием «Ночной парад сотни демонов». Тремя годами позже Торияма выпустил «Иллюстрированную коллекцию сотни призраков» («Гадзу хякки цурэдзурэ-букуро») и в последующие годы закончил еще два тома, в конечном счете составив то, что остается наиболее полным списком типов призраков. Каждый том был иллюстрирован черно-белыми картинками; приводилось изображение и описание каждого призрака. Книги Ториямы были очень популярны в свое время и выдержали множество изданий. Самые современные собрания японских редких книг содержат по крайней мере несколько экземпляров.
Различные духи, призраки и чудовища, которые Торияма перечислил, в общем называются ёкай**. К основным ёкай относятся следующие.
Тэнгу — могущественный горный гоблин, первоначально изображавшийся с длинным клювом и крыльями, но постепенно обретший более человеческий облик, в частности длинный нос вместо клюва. Тэнгу может принимать различные формы и быть как добрым защитником, так и жестоким обманщиком, ворующим маленьких детей, вызывающим пожары и даже подстрекающим к войнам.
Каппа — покрытый чешуей речной монстр с большим клювоподобным носом и заполненным водой блюдом на голове, которое дает ему сверхъестественную власть. Каппа — опасный шутник, который затягивает людей в воду и затем вытаскивает их внутренности через задний проход. Каппа любит огурцы и борьбу сумо, но он бросил вызов человеку, а тот желает сохранить жизнь, ему лучше позволить этому духу одержать победу.
Рокуро-куби — по современным представлениям, женоподобный гоблин с чрезвычайно гибкой шеей. Днем они неотличимы от обычных женщин, но после наступления сумерек рокуро-куби могут вытягивать шеи на любую длину в поисках добычи. Согласно одной теории, они ищут людей, чтобы лишать их жизненной энергии. (Ср. более древнее представление о рокуро-куби, представленное в одноименном квайдане выше).
Также Торияма включил в свою книгу некоторые существа, которые, как считается, не являются ёкай, например они***, косматого и рогатого японского демона с огромной скрюченной дубиной. Они враждебны к человеку; это наводящие ужас существа, которые охраняют двери ада. Один раз в год 3 февраля проводится церемония по изгнанию они, когда бобы — символ богатства — разбрасываются по дому с криками «Они — уйди, удача — приди!» («Они ва сото, фуку ва ути»). Но они, подобно всем другим существам, восприимчивы к изменениям. Кажется, что они могут изменяться к лучшему. Один из они, включенный в список Ториямы, даже решил стать носителем лампы, чтобы зажечь буддистский алтарь. Но такие они, тем не менее, остаются демонами и в один прекрасный момент возвращаются к своему прежнему естеству, так как ни хорошее, ни плохое состояние у них не постоянно.
К особой категории, отдельной от ёкай, относится другой тип японских призраков — юрэй****. Принимая во внимание, что ёкай, несмотря на всю их жуткость, может иметь некоторый элемент веселья, юрэй всегда страшны. Они являются душами умерших и, в отличие от ёкай, когда-то были обычными людьми.
Конкретнее, юрэй — это призраки тех, кто в момент смерти был лишен покоя. Покой при уходе в иной мир необходим, чтобы достичь посмертного духовного покоя, и наиболее обычной причиной окончания жизни, приводящей к тому, что душа человека становится юрэй, является внезапная смерть в результате убийства, гибель в сражении или спонтанное самоубийство. Душа японского человека, умершего таким образом, обречена влачить жалкое существование, пока должным образом не успокоится, но она сможет успокоиться только тогда, когда будет исполнена цель ее пребывания в мире живых (обычно месть).
Это соответствует синтоистским верованиям, согласно которым все люди имеют душу, называемую «рэйкон». Когда человек умирает, рэйкон оставляет тело и присоединяется к душам своих предков, если надлежащим образом были выполнены похороны и совершены погребальные обряды. Души предков защищают семью, и их приглашают назад домой каждое лето во время праздника Обон.
Однако, когда человек умирает неожиданно, или если его смерть сопровождается избытком эмоций, или когда его или ее не похоронили должным образом, рэйкон может стать юрэй, мучающимся призраком, который остается среди живых, чтобы совершить месть или позаботиться о незаконченном деле.
Большинство юрэй в конечном счете мстит за себя и возносится в лучшее состояние существования, но это может занимать столетия, а некоторые души так и не могут обрести покой. Существует молва, что Оива, наиболее известный юрэй Японии, который отомстил мужу за его жестокие деяния более трех сотен лет назад, все еще витает вокруг своей могилы.
Вообще, юрэй не бродит где попало, но обитает в хорошо знакомых местах, в частности там, где человек встретил несвоевременную смерть. Ночной путешественник, особенно тот, кто находится в пути между двумя и тремя часами ночи, когда способны появляться юрэй, невольно пересекая поле, где кто-то однажды лишил себя жизни, или мост через реку, в которую однажды было брошено тело, может запросто столкнуться с юрэй. Возникая из темноты, юрэй возвращаются к жизни благодаря своей пламенной страсти. Это снова делает их частично людьми, наделенными первоначальным разумом и отчасти прежними телами. Но, в отличие от живого человека, юрэй сильно сконцентрированы на одной цели. Возмездие или оправдание своего доброго имени переполняет их естество, поэтому им не хватает многогранности обычного человека. Юрэй — это воплощенная цель.
Многие юрэй — женские призраки, которые ужасно страдали при жизни от капризов любви, чьи сильные чувства ревности, горя, сожаления или злобы во время смерти заставили их искать мести любому, кто оказался причиной их страданий. Мужские юрэй встречаются реже и реже ищут мести. Обычно это воин, который был убит в сражении и поэтому не имеет никакого личного недовольства (так как смерть была частью его ремесла), но не может отделить себя от исторических событий, в которых он участвовал. Юрэй этого типа обычно неотличим на первый взгляд от настоящего человека. Он бродит вокруг полей древних сражений или в окрестностях храма, ожидая человека, который мог бы выслушать его историю о событиях, имевших место в прошлом. Он излагает события, обеляет свое доброе имя. Такие призраки раскрывают тайны истории и успокаиваются только тогда, когда становиться известна истина.
Вначале все юрэй считались визуально неотличимыми от их первоначального человеческого облика. Затем, в конце 17 века, когда квайдан становился все более и более популярным в литературе и театре, юрэй стали приобретать некоторые признаки, которыми они характеризуются и по сей день. Считается, что главная цель этих признаков состояла в том, чтобы облегчить различение юрэй в искусстве и на сцене от обычного живого персонажа.
Большинство характеристик юрэй ведет начало от погребальных ритуалов эпохи Эдо. Например, они появляются в белом (это был цвет одежды, в которой людей хоронили в то время), или в белой катабире (простое, необшитое кимоно), или в кёкатабире (белая катабира, на которой начертаны буддистские сутры). Юрэй также появляются с белым треугольником бумаги или ткани на лбу, обычно обвязанным вокруг головы нитью, который называется хитай-какуси (дословно «лобное покрытие»). Первоначально считалось, что он должен защищать недавно умершего от злых духов, но, в конечном счете, стал просто частью ритуального облачения на буддистских похоронах.
Интересный физический аспект юрэй заключается в том, что у них нет ног; там, где у обычного человека расположены ноги, юрэй обладают дымоподобными пучками. Отсутствие ног соответствует общей нетелесности юрэй, так что их тела подобны привидению и лишены ограничения кожей, которую имеют обычные люди. Ноги служат всем существам для контакта с землей, соединяют их с ней, так что отсутствие ног в некотором смысле символизирует отсутствие такой связи. Эта особенность японского призрака сходна со способностью западного призрака парить над землей, не используя ноги, которыми он теоретически обладает.
Существует еще одно объяснение, почему японские призраки не имеют ног. Соединяя людей с почвой, ноги подчеркивают, какая часть находится сверху, а какая снизу. Они демонстрируют правильный и неправильный пути. Быть без ног — значит быть лишенным этого стандарта. Призраки приходят ночью не только потому, что им нравится темнота, но и потому, что во сне ноги людей располагаются на том же самом уровне, что и их головы. При похоронах трупы японцев хоронились в сидячем положении (хотя сегодня более распространена кремация), чтобы они могли войти в следующую жизнь в правильном положении, с головой (разумом) наверху. Призраки же способны менять этот порядок.